Когда моему сыну исполнилось тринадцать, он устроился на свою первую работу. Его взяли на удаление верхушек кукурузы — тяжёлый, грязный и местами опасный труд. Каждый день он возвращался домой покрытый слоем грязи и сгоревший на солнце, несмотря на литры солнцезащитного крема и защитную одежду.
Эта работа была одной из немногих, на которые брали столь юных работников. Она дала ему возможность заработать деньги на собственный компьютер, потому что я, его мать, не могла позволить себе такую покупку.
«Эта работа закалит твой характер», — сказала я ему однажды.
«Может, пойдёшь со мной в кукурузное поле, чтобы твой характер тоже закалился?» — ответил сын.
«Мой характер сформировался много лет назад», — отшутилась я тогда. Сегодня я понимаю, что должна извиниться перед сыном за эти слова. Тогда я была просто оболванена.
Я работала на десятках никчёмных работ
Ни одна из них не закалила мой характер. Но мы привыкли придумывать всяческие мифы, чтобы убедить бедных соглашаться на плохие условия труда и низкую оплату. Благодаря этому высшие классы могут пользоваться дешёвой рабочей силой.
Джейми Даймон, глава JPMorgan Chase, часто рассуждает о «достоинстве труда». Я с удивлением узнала, что его студенческая летняя подработка была не в кукурузном поле, не в «Макдоналдсе» и даже не в кафе с мороженым в торговом центре. Он работал в Goldman Sachs.
Признаюсь, я никогда не работала в Goldman Sachs, и, возможно, ошибаюсь, предполагая, что там приходилось потеть гораздо меньше, чем нам с сыном в годы нашей молодости.
Мой наставник в колледже отчитывал меня за отказ от стажировки
Он не мог понять, почему я решила провести лето, работая в кафе быстрого питания. Мои талантливые сокурсники разъезжались на неоплачиваемые стажировки в престижные газеты. Их родители покрывали все расходы, пока они набирались опыта.
Сегодня многие из них занимают или занимали впечатляющие должности в медиа, и эти стажировки помогли им в этом. Я знала, что стажировки важны, но мне были нужны деньги.
Моя карьера началась с продажи косметики Avon и работы няней, пока я не научилась водить машину. В шестнадцать я уже устроилась официанткой и поваром в многочисленные кафе. Также я успела поработать на почте колледжа и в типографии местной газеты, где печатались мои первые статьи. Я обрезала новогодние ёлки ножом размером с меч, трудилась на мебельной фабрике, покрываясь древесной пылью, словно куриная грудка в панировке.
Минимальная зарплата в годы моей юности была ничтожной, и я постоянно работала сразу на нескольких работах, гордясь тем, что способна трудиться без отдыха.
Токсичная гордость бедности
Я выросла в рабочей семье, и с детства верила, что тяжкий труд — это добродетель, а лень — грех. Я не понимала, что на самом деле мной манипулировали, заставляя гордиться собственным истощением вместо того, чтобы направить энергию на учёбу и развитие.
Привилегированные семьи вели себя иначе. Они позволяли детям поработать в кафе или магазине, чтобы те почувствовали ответственность и оценили своё положение. Но никто из них не думал, что ребёнок должен трудиться всё свободное время, жертвуя развитием и карьерными перспективами ради низкооплачиваемой работы.
Эти дети посещали дополнительные занятия, путешествовали и занимались волонтёрством, украшавшим их резюме. Они были гораздо привлекательнее для колледжей и работодателей, чем те, кто годами спрашивал клиентов, хотят ли они картошку фри к заказу.
Всё это я поняла только спустя годы
Я не знала никого из богатых семей и не представляла, насколько маленький городок, где я росла, отличается от жизни моих ровесников из более благополучных мест.
Только спустя много лет я осознала, как общество внушило мне гордость за то, что я могу вкалывать на износ, вместо праведного возмущения тем, что я вынуждена была выбирать между учёбой и мытьём посуды.
Когда я стала редактором небольшой газеты, я по-прежнему гордилась своей выносливостью. Мой личный рекорд: рабочий день с пяти утра до трёх ночи следующего дня с короткими перерывами.
Почему я так гордилась, что мной пользовались?
Мне всю жизнь прививали токсичную идею, что тяжёлый труд сам по себе — это благо. На самом деле, для большинства рабочих никакого вознаграждения не последовало.
Когда газетный рынок рухнул, тысячи таких же, как я, журналистов оказались выброшенными на улицу, пытаясь понять, куда ушли десятилетия их жизни.
«Тихий уход» и его конец
Сейчас редко услышишь термины «тихий уход» или «работай на свою зарплату». Люди напуганы. Время, когда работники могли диктовать условия, закончилось, и вряд ли я увижу его возвращение при моей жизни.
Это относится не только к рабочему классу, но и к остаткам среднего класса, и даже к тем, кто раньше считал себя обеспеченным.
Хотелось бы сказать, что талантливый и усердный человек всегда добьётся успеха, но это далеко не так.
Некоторые работы требуют физического труда, и такие работники необходимы. Но если работа плохо оплачивается и не приносит уважения, люди не захотят её выполнять — и это не признак лени.
Не говорите мне, что рабочие ленивы. Мы называем их рабочим классом, потому что они действительно работают.
Хотелось бы видеть, как люди объединяются в профсоюзы, но сейчас некоторые штаты готовы разрешить даже детям работать по ночам на опасных производствах.
Мы, кажется, движемся назад. Нам ближе угрюмое «Шестнадцать тонн», чем вдохновляющая «Норма Рэй».
Чтобы закалить характер, не нужно страдать за гроши. Но если вы ждёте, что другие будут работать в таких условиях без уважения и достойной оплаты, значит, именно ваш характер нуждается в серьёзной работе.
***✨ А что думаете вы? ✨
Делитесь мыслями в комментариях — ваше мнение вдохновляет нас и других!
Следите за новыми идеями и присоединяйтесь:
• Наш сайт — всё самое важное в одном месте
• Дзен — свежие статьи каждый день
• Телеграм — быстрые обновления и анонсы
• ВКонтакте — будьте в центре обсуждений
• Одноклассники — делитесь с близкими
Ваш отклик помогает нам создавать больше полезного контента. Спасибо, что вы с нами — давайте расти вместе! 🙌